Черная вода  - Андреас Фёр

Шухин кивком показал, что ему нравится эта оценка.

– Расскажите мне вкратце, что случилось.

Прошлым вечером какой-то человек зацепил его в переулке Ораниенбурга. Человек был пьян, или под наркотиками, или и то, и другое. Шухин пытался избавиться от задиры и избежать физического противостояния. Но парень становился все более агрессивным и в итоге нанес удар. Шухин ответил. По случаю возле большой помойки на улице находился старый деревянный стул. Шухин отбил ножку стула и тем самым получил преимущество. В противном случае атакующего было попросту не остановить. В середине драки двое полицейских в штатском вмешались и прекратили потасовку. Насколько Шухин знал, другой участник драки был наркодилером, известным полиции. Если он расскажет что-то другое, вряд ли ему поверят. Кроме того, Зиттинг, к своему удивлению, узнал что в деле имеется свидетель. Шухин вытащил из кармана брюк смятый лист бумаги с номером телефона на нем и подтолкнул его к Зиттингу через стол. Предположительно, свидетель смог передать этот клочок бумаги Шухину. Зиттингу было бы интересно узнать, как Шухину удалось пронести это в тюрьму, но он принял записку и не стал задавать вопросов. Шухин ничего не знал о свидетеле, никогда раньше его не видел.

На выходе Зиттинг попрощался с мужчиной в шлюзе чуть более дружелюбно, чем поздоровался при входе. Нервозность утихла, он был не более возбужден, чем обычно, когда посещал следственную тюрьму, и вопрос о том, мог ли мужчина за стеклом увидеть, что нагрудный карман куртки теперь более плоский, нежели полчаса назад, потому что никакого сотового телефона больше там не было, Зиттинг находил, по большому счету, несущественным.

В машине Зиттинг выдохнул, и его взгляд упал на новые итальянские кожаные туфли, которые он купил по совету Сильвии. Правая нога слегка дрожала, он сильнее прижал ее к полу машины, но дрожь не прекратилась. Казалось, что Зиттинг боялся оторвать правую ногу от того места, где, окруженная благородной кожей, она творила бесчинства. Что заставило Зиттинга так нервничать? Тот факт, что он совершил небольшое преступление? Он посмотрел на стену с зарешеченными окнами, и ему показалось, что он только что пересек узкую, но бурную реку. За ним была темная земля. Неожиданно паромщик встал на лодке и грустно посмотрел на него, и Зиттинг знал то, что знал паромщик: паром никогда не вернет его на зеленые берега по ту сторону.

Он звонил четыре раза, прежде чем ему наконец ответили, и сказал «Алло». Зиттинг набрал номер на записке Шухина.

– Добрый день. Моя фамилия Зиттинг. Я адвокат и представляю человека по имени Александр Шухин. Имя ничего вам не скажет. Вчера вечером вы дали ему записку с этим номером телефона.

– Возможно, да…

Зиттингу голос показался смутно знакомым, как будто он уже звонил этому человеку.

– Вы стали свидетелем ссоры?

– Да. Я все это видел. Другой начал.

– И вы были бы готовы дать показания? При необходимости, в суде?

– Конечно. – Ответ прозвучал неожиданно быстро.

– Мы можем встретиться?

– Когда?

– Я в Моабите. Где вы сейчас?

– Мы можем встретиться на углу Канта и Лейбница. Через полчаса?

– Пойдет. Как я узнаю вас?

– Вы меня знаете.

Зиттинг призадумался.

– Как вас зовут?

– Фогт. Герхард Фогт.

В первое мгновение Зиттинг подумал о совпадении. Но обстоятельства и участники предложили совершенно другую версию, и жгучее ощущение появилось ниже грудины Зиттинга, как будто он получил удар в солнечное сплетение. Он дышал поверхностно, во рту у него пересохло. Да, действительно, он знал этого человека…

У Нольте не было времени на встречу, но Зиттинг настоял. Это важно. Наконец, Нольте пригласил его в свой офис, что было необычно. До сих пор Нольте всегда приходил в адвокатскую контору.

Офис находился в еще не отремонтированном старинном здании во Фридрихсхайне. На первом этаже располагался русский ресторан. Звонок компании Нольте не был подписан. Зиттинг спросил в ресторане, который был пуст, за исключением одного стола. Сидя за столом, четверо мужчин разговаривали по-русски, как предположил Зиттинг. Возможно, это был также польский или болгарский. Зиттинг не говорил ни на одном из этих языков. У молодой женщины за прилавком тоже был акцент. Нольте? Конечно. Второй этаж. Знает ли она господина Нольте, спросил Зиттинг. Конечно. Он владеет домом, сказала женщина, и Зиттинг услышал в ее голосе уважение, благоговение, даже небольшой страх. Но, может быть, он придавал слишком много значения своим трактовкам.

Старый паркет заскрипел, когда Зиттинга препроводила в кабинет Нольте его коллега, чья точная функция была скрыта. Кабинет оказался простоватым, как будто здесь заседал начальник бухгалтерии, а не генеральный директор процветающей компании. На столе нет фотографий, а в шкафу – куча бумаг и рядом – телефонный счет, вдоль стен – витрины для папок и дорожная карта Европы. Кажется, ей было несколько лет, она показывала границы до 1990 года. Зиттинг ожидал увидеть антиквариат или дизайнерский стол, картины на стенах или коллекцию оружия. А тут что? Это не гармонировало с Нольте, его прекрасными костюмами и лимузином с шофером.

– Мне жаль, что вам пришлось прийти. Но сегодня я немного ограничен во времени. – Нольте был, как всегда, дружелюбен и самодержавен и, казалось, все контролировал каждую секунду.

– Нет проблем. Движение было не так уж ужасно. – Зиттинг сел на предложенный стул, перед столом.

– Кофе?

– Нет. Спасибо. Сегодня я уже выбрал свою дозу.

– Хорошо. – Нольте положил руки на стол.

– Речь идет о моем новом клиенте. Господине Шухине. Он попросил меня позаботиться об этом.

– Телефон он получил, я знаю.

– Да. Но проблема не в этом. – Зиттинг был очень взволнован и думал о том, как будет вести разговор. Дружелюбно, но решительно. Показать границы. Нарисовать красную линию. Теперь пришло время говорить, и он все еще не знал, как это сделать. – Было осложнение, – наконец произнес он, понимая в тот же момент, что сморозил глупость. Это было не осложнение, а преступление. И оно не раскрыто. Криминал не возникает сам по себе, он делается. Преднамеренно. – Господин Шухин ударил кого-то деревянной палкой. Человек, насколько мне известно, в коме. Но есть не вовлеченная третья сторона, которая может засвидетельствовать, что господин Шухин действовал в порядке самообороны.

– Господин Шухин – серьезный человек. Он ни за что не станет бить без причины.

– Может быть. Проблема в том, что свидетель – Герхард Фогт.

Нольте откинулся на спинку стула и положил руки на бедра.

– И в чем дело?

– Это тот же Герхард Фогт, который дал показания в вашем суде.

– Действительно?